Подписка на рассылку

Пошук

Комментарии рабби Шимшона Рефаэля Гирша на недельную главу Толдот

Двенадцать лет Ицхак молил Бога исполнить его желание иметь детей от Ривки. Он знал о Божественном обещании «ибо в Ицхаке наречется тебе потомство» (Берешит 21:12) и поэтому понимал, что может в конце концов ждать детей. Но после столь долгого ожидания у него был повод сомневаться, могут ли наследники завета Авраама родиться от сестры Лавана, какими бы прекрасными ни были ее личные качества. Поэтому молитвы Ицхака касались именно Ривки…

Ривке было самым ясным образом сообщено, что она носит в своем чреве двоих мальчиков. Удивительным как раз было то, что близнецы оказались совершенно идентичными. Различались они только сложением: один из них был сильнее и развитее другого. Это полное внешнее сходство вкупе со столь же полным несходством их предсказанной судьбы, должно было привлечь внимание к тому факту, что причина этого будущего различия не лежит на поверхности…

Эйсав был также волосат. Наличие волос у новорожденных свидетельствует об избытке силы и жизненной энергии. В этом же случае не только голова, но и все тело малыша было покрыто волосами. По этой причине они, т.е. все присутствовавшие при родах, назвали его Эсавом, что значит «законченный», «полностью сделанный».

Пока они были детьми, скрытым различиям между ними не уделяли внимания. Оба получили одинаковое воспитание и образование. Был забыт основной принцип образования: «Обучай каждого ребенка исходя из его индивидуальности» (Мишлей 22:6); было забыто, что каждого ребенка следует наставлять — как человека и как еврея — в соответствии с тенденциями скрытой в нем природы, в соответствии с индивидуальностью, являющейся проявлением этой природы. 

По этой причине все индивидуумы должны воспитываться для одной и той же возвышенной цели, но «в соответствии с собственными склонностями», в согласии с тем жизненным путем, к которому, как можно ожидать, приведут индивидуальные особенности. Пытаться обучать Яакова или Эсава вместе, используя один и тот же метод, готовить их обоих к жизни, наполненной учебой и размышлениями, неминуемо означает, что один из двоих будет загублен. При таких условиях индивидуум типа Яакова обретет навыки со все возрастающим рвением черпать из источника мудрости и истины, тогда как индивидуум типа Эсава с трудом дождется того дня, когда сможет выбросить свои учебники. В этот момент он отречется не только от своих книг, но и от жизненной цели, которую ему обрисовали весьма односторонне, не вызвав ни малейшего отклика в его душе.

Если бы Ицхак и Ривка изучили натуру Эсава и на ранней стадии ее развития задались бы вопросом, как такого человека, с таящимися в нем силой, умением и мужеством, направить на служение Богу, тогда бы Яаков и Эсав, несмотря на существенные различия в их наклонностях, остались близнецами не только по крови, но и по духу. Меч Эсава мог бы соединиться с духом Яакова, и кто знает, какой оборот приняла бы вся дальнейшая история. Но случилось так, что только когда юноши выросли и возмужали, все с удивлением обнаружили, что два брата, вышедшие из одного чрева, о которых одинаково заботились, которых одинаково воспитывали и обучали, оказались диаметрально противоположными…

Еще один фактор, который не мог не оказать пагубного воздействия на формирование их личностей, — разное отношение родителей к своим детям. Согласие между родителями в воспитании потомства, их любовь ко всем детям, включая и тех, которые не так хороши, как остальные (а поэтому нуждаются в особой любви и преданности, даже более тех, кто физически ущербен), — это краеугольный камень успешного развития ребенка. В данном случае тот факт, что Ицхак больше любил Эсава, тогда как Ривка была ближе Яакову, можно объяснить притяжением противоположностей.

Мы видим поднявшегося с жертвенника Ицхака, воспрянувшим к новой жизни, удалившимся от житейской суеты и предпочитающим обитать неподалеку от тихих, безлюдных мест, у колодца, а не среди шумного человеческого потока. Поэтому вполне вероятно, что смелое поведение Эсава нравилось Ицхаку и он видел в сыне ту силу, которой ему самому не хватало, чтобы быть оплотом семьи. С другой стороны, Ривка видела в поведении Яакова воплощение того образа жизни, которого ей не хватало в родительском доме. Но хотя таким образом можно объяснить симпатии родителей, они все-таки не должны позволять подобным первичным эмоциям определять отношение к детям.

Даже уста Эсава владели искусством охоты, то есть он использовал умение охотиться, даже когда разговаривал. Эсав умело пользовался своим искусством, чтобы завоевать любовь отца. Любовь же Ривки к Яакову была естественной. Яакову не нужно было «завоевывать» свою мать: личность его была такова, что сама завоевала ее любовь.

Раби Йеhошуа бен Леви также интерпретирует эти события подобным образом (Берешит Раба): «Ривка поступила так не потому, что любила Яакова больше, чем Эсава. Она сделала это для того, чтобы Эсав больше не мог приходить и обманывать своего престарелого отца».

Мидраш Танхума утверждает: «Три слезинки пролил Эсав: одна скатилась из его правого глаза, одна из левого, а третьей он не позволил скатиться, и эта слеза, самая горькая из трех, которую он не проронил, сделала соленым хлеб нашего изгнания и заставил нас нахлебаться горя полной тройной мерой».

Сам Эсав никогда не ожидал, что отец захочет дать ему полное благословение. Это следует из его вопроса: «Разве ты не оставил благословения для меня?» То есть: если ты благословил меня, ты, несомненно, оставил одно благословение для Яакова; почему бы не дать сейчас мне это благословение? Ицхак соглашается с этой просьбой, но сообщая ему содержание благословения, полученного Яаковым, он дает Эсаву понять, что оно было единственно подходящим для него благословением.

Два сына Ицхака олицетворяли собой два в корне различных начала в его доме: Эсав был воплощением физической силы, Яаков — силы духа. Ицхак хорошо знал, что оба этих начала понадобятся, когда его будущему народу предстоит расти и процветать. Кроме того Ицхак понимал смысл пророчества «сильный будет служить слабому» (Берешит 25:23). Но возможно Ицхак считал, что предназначением судьбы миссия потомков Авраама должна осуществляться Эсавом и Яаковом в братском единстве, когда один дополняет другого. По этой причине он, вероятно собирался дать Эсаву благословение, касающееся материальной стороны жизни, оставив Яакову личное духовное благословение. Но предназначенное Яакову благословение было лишено смысла для Эсава, которому недоставало чувства и понимания, и он не смог бы его в полной степени оценить его духовный аспект. Однако Ривка, памятуя о доме Лавана, понимала невозможность такого расщепления и предвидела несчастья, которые он мог вызвать. По личному опыту она знала, что материальное может процветать и приносить подлинное счастье только в доме, наполненном духом Авраама, и лишь под рукой, направляемой этим духом. Она была права. Она понимала, что материализм, лишенный духовного содержания, фактически является проклятием и что благословение Ицхака нельзя делить; его можно ниспослать на голову только одного из сыновей.

Источник: toldot.ru